ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ АСТАФЬЕВ покинул блокадный Ленинград в конце марта 1942 года, тогда ему было 12 лет. Полуторки ехали по воде, которая проступила надо льдом

В самом начале блокады ленинградцы еще не совсем понимали, что произошло. На окраине города было капустное поле, с которого только что убрали урожай, остались листья и кочерыжки. Мать велела Владимиру с братом Сашей, который был старше на 2 года, сходить на поле и набрать капустных листьев. На поле уже стояли зенитки, неподалеку рвались снаряды. Мальчишки набрали два полных мешка – еле дотащили. Мать была довольна, засолила целый бочонок. Радовалась – теперь на всю зиму хватит! На следующий день снова послала мальчишек за листьями. Придя на поле, ребята удивились – все было собрано подчистую – не осталось даже кочерыжек. А их бочонок капусты очень помог семье в первые голодные месяцы.
Отец записался добровольцем в отряд противовоздушной обороны, предшественник нынешнего МЧС. Мужчины разбирали завалы после бомбежек, спасая тех, кто укрылся в подвале. Зимой среди руин отец нашел полотняный мешок с крупой. Эти, видимо, чьи-то запасы поровну разделили на всех членов отряда. Отец принес домой пару горстей крупы в носовом платке. Домашние обрадовались, решили поесть горяченького с хлебом и поручили Владимиру отоварить завтрашние карточки, так как он был самый шустрый. Выкупив хлеб, мальчишка сунул его за пазуху и пошел домой. Но сзади услышал шаги. Обернулся – а там долговязый худой мужчина. Удар по голове… Когда Володя очнулся, хлеба не было. А обессиленный мужчина даже не убегал – просто уходил. Заплакал Володя только дома. Мать сказала отцу, что теперь детей за хлебом посылать не будет, убьют еще. И такие случаи в Ленинграде имели место.
Старший брат Коля работал на заводе. Это позволяло ему нормально питаться – раз в день рабочим давали миску баланды и 300 граммов хлеба. Цеха были холодные, без окон и крыши. Парень простудился и заболел – его списали.
Первым погиб отец. При разборе завала рухнула стена. Потом умер Саша. Труп лежал в квартире две недели, пока его не забрали. Другой брат умер на одной кровати с Володей – они всегда спали рядом, чтобы было теплее. Ночью мать отодвинула покойника, а сама легла на его место, чтобы согреть живого сына.
– Ты до утра не доживешь, – сказала она Володе. – Надо что-то делать.
Ходить он уже не мог, мама положила его на санки и повезла в больницу. Путь в две трамвайных остановки она шла до утра. В больнице пообещала навестить сына, да так ни разу и не пришла. Владимир Васильевич думает, что она умерла по пути домой. Так ценой жизни она спасла сына – он единственный, кто остался в живых из семьи в 5 человек.
После больницы Володя попал в детдом. Потом эвакуация. По дороге на железнодорожных станциях постоянно снимали с поезда слабых и больных, убирали трупы. Володя от страшной водянки не мог ходить. Ползал на локтях. Очень боялся, что его снимут с поезда, хотел попасть в один детский дом со своими ребятами. Даже в туалет ползал ночью – все остальное время прятался в сене. В Ярославле, на конечной станции, когда всем велели выходить, Володя выполз. Принимающие удивились, как он вообще доехал. Всех повезли в детдом, а его – в больницу.
Владимир Васильевич Астафьев после детского дома попал в Песочное – в художественно-ремесленное училище. Работал на фарфоровом заводе, учителем физкультуры в Песоченской школе. Он часто рассказывал своим ученикам об ужасах блокады и на встречи с ребятами всегда приносил 125 блокадных граммов хлеба.

Светлана БУДИЛКОВА

№ 3 от 30 января 2014 г.