НА ДВОИХ – ОДНА СУДЬБА

Случайно оброненное слово, необдуманная шутка, а уж, тем более, откровенное недовольство, касающееся общественно-политической жизни, несколько десятилетий назад во времена сталинских репрессий могли оставить неизгладимо печальный след в судьбе человека. Жительница деревни Балобаново Антонина Ивановна Новикова и ее супруг Павел Владович Линкевичюс знают это не понаслышке…

Антонина Ивановна родилась 5 марта 1931 года в деревне Перебор. По существующей легенде, свое название деревня получила от термина, используемого в карточной игре, когда у одного из игроков возникают неприятности от лишней карты. Это уж после, когда развернулось строительство гидросооружения на берегах Волги и Шексны, в названии появилась буковка «ы», которая как бы ненавязчиво напоминала, что «перебор» – это лишь один неприятный эпизод в судьбе, а «переборы» – когда уже просчетов и надломленных судеб не одна, а гораздо больше. И действительно, тогда в жизни многих людей, помимо их желания и воли, произошли непредвиденные, порой даже трагические, события.
– В 1935 году, когда стали перекрывать Волгу, нас заставили переселяться, так как предполагалось, что земля, на которой стоял дом, будет затоплена, – рассказывает Антонина Ивановна. – Многие жители нашей и соседних деревень переехали в расположенный поблизости Новый поселок. А наша семья перебралась в деревню Болтинскую. Купили здесь недостроенный дом. Помню, что переезжали весной на лошади, запряженной в сани, по последнему санному пути. Сначала жили у дальней родственницы в этой же деревне, в крайнем доме. Я часто бегала к нашему новому дому, где под руководством папы еще шло строительство, и было много стружки, пропитанной ароматами хвойных деревьев. Дом уже подвели под крышу, на месте были окна и двери. Оставалось пристроить крыльцо. Но не успели – папу арестовали.
Иван Дмитриевич Новиков, так звали отца, работал счетоводом в здешнем колхозе. Это был скромный и, как говорили знающие его люди, безобидный человек, не боявшийся высказывать свое мнение. К тому же он не состоял в партии. Кому-то это не нравилось. И в результате не заставил себя ждать тот момент, когда накопившийся у злопыхателей «компромат» был пущен в дело. А он складывался, можно сказать, из ничего.
– Время было голодное, – вспоминает Антонина Ивановна. – Хлебом плохо снабжали. По деревням ходили нищие, выпрашивая кусочек: «Ради Христа…» Мы говорили, что самим есть нечего. Семья у нас была большая: пять человек детей, папина мама жила с нами – всего восемь человек. Но бывало так, что вместо хлеба привозили пряники. И по этому поводу отец в шутку говорил: «Хорошо жить при советской власти: хлеба нет, зато, пожалуйста, – пряники». А поводом для ареста послужило его высказывание на общем собрании, когда обсуждался вопрос о переименовании колхоза, ранее носившего имя наркома Г. Ягоды, обвиненного в антигосударственных преступлениях. На собрании были предложения назвать колхоз именем другого партийного и государственного деятеля. На что отец заметил, что, дескать, не надо давать колхозу имя кого-то из руководителей, так как сегодня он в чести, а завтра может оказаться врагом народа. И предложил назвать «Огни большой Волги». Предложение приняли. А за отцом пришли из органов госбезопасности и увезли в «Софийку». Мы ездили к нему на свидание, разговаривали через решетку. Потом состоялся суд, и его приговорили к лишению свободы по 58-й статье за антисоветскую пропаганду. Соседи по деревне успокаивали маму: «Катерина Ильинична, ошибка это, вернется он…». Но не вернулся.
Антонина Ивановна едва заметным движением смахивает с глаз слезу и рассказывает, что позже отец был реабилитирован, а семья признана пострадавшей от политических репрессий. На то, как сложилась судьба у нее самой, не жалуется. После окончания семи классов поступила в Щербаковскую фельдшерско-акушерскую школу, которую закончила в 1949 году. Получила направление на работу в Томскую область, где судьба связала ее с человеком, которому также пришлось немало претерпеть в этой жизни по необоснованным наветам и обвинениям.
Павел Владович Линкевичюс до 1941 года жил Литве в многодетной семье. Его отец работал столяром. Старшие братья и сестры батрачили. А самого старшего Ионаса обвинили в том, что он якобы хотел перейти границу. Он в то время учился в гимназии. Это и послужило причиной для депортации в Сибирь всего семейства, кроме старшей сестры Марии, которой на тот момент не было дома.
– На легковой машине нас отвезли на железнодорожный вокзал, посадили в вагоны-товарняки. И две недели мы жили на станции, пока собирали состав. Таких, как мы, набралось немало, – вспоминает Павел Владович. – Кормились тем, что прихватили с собой. По узкоколейке нас довезли до Шауляя. А потом, когда уже ехали по широкой колее, пришло известие о начале войны. Из вагона в ночное время было видно, как прожектора высвечивают небо. До 22 июня ехали неспешно с остановками. А после уже везли днем и ночью без остановок, с такой скоростью, что даже ветер свистел. Привезли в Новосибирск. Дальше плыли на барже по реке Обь. Потом были еще пересадки и, наконец, с десяток семей вынужденных переселенцев на подводах добрались до Чудиновки. Здесь и обосновались. Отец работал плотником в колхозе. Я с братом на сушилке лошадей гонял по кругу. Потом нам помогли перебраться в артель под названием «Ударник», где производились столярные и сапожные изделия, немного занимались земледелием. Там условия оказались получше. Давали паек: на работающего – 500 граммов хлеба, на иждивенца – 200 граммов. Но и этого семье не хватало. Нередко приходилось варить щи из крапивы. Потом отца арестовали. А так как он был человек болезненный, то даже года не протянул в заключении – умер. Я же все время хотел вернуться в Литву. И такая возможность представилась. Воспользовавшись ею я «зайцем» добрался до Новосибирска, и дальше – Москва, Вильнюс. Жил у старшей сестренки. В 1950 году меня взяли в армию и отправили в школу младших авиаспециалистов. Учился не долго. Видимо, чуть внимательней изучив биографии, меня вызвали в спецчасть. Оттуда – в каталажку. И опять, по накатанной дорожке, привезли в Томскую область.
– Здесь я и встретил свою любовь, – глядя с доброй улыбкой на Антонину Ивановну, сказал он.
В 1955 году для Антонины Ивановны Павла Владовича уже началась иная жизнь. Они приехали в поселок Судоверфь Рыбинского района, где нашли и жилье для своей семьи, и дело по душе. Здесь выросли дети: сыновья Александр и Сергей, дочь Вероника. Радуют своими успехами в делах и учебе четыре внука, правнучка и два правнука.
Николай КОЧКИН

№ 42 от 31 октября 2013 г.