Сквозь огонь и стужу

Глава Рыбинского района Татьяна Смирнова в канун Дня Великой Победы вручила подарки трем жителям блокадного Ленинграда – Владимиру Васильевичу Астафьеву, Евгении Дмитриевне Гордовой и Надежде Михайловне Вагиной.

Такие подарки по поручению губернатора Ярославской области Михаила Евраева вручаются на дому ветеранам – участникам Великой Отечественной войны, жителям блокадного Ленинграда, узникам концлагерей, труженикам тыла. Всего в Рыбинском округе 42 ветерана получили подарочные наборы продукции одного из предприятий нашего региона.
Все трое блокадников живут в Песочном, их объединяют похожие судьбы. Поселок во время и после войны приютил около сотни бывших жителей блокадного Ленинграда. Здесь на улице Горка был организован детдом №56.
Воспитанники детдома и прибывшие из других детских домов ленинградские сироты направлялись в художественно-ремесленное училище при Первомайском фарфоровом заводе. Ребят, которые получали заводские рабочие специальности, селили в общежитии, кормили, одевали – это была существенная поддержка для того времени.
По окончании училища ребята шли на завод, а кто-то продолжил свое обучение в вузах страны. Большинство выпускников училища остались в Песочном и обзавелись семьями.
Владимир Васильевич Астафьев покинул блокадный Ленинград в конце марта 1942 года, тогда ему было 12 лет. Полуторки ехали по воде, которая проступила надо льдом.
Когда началась блокада, его отец записался добровольцем в отряд противовоздушной обороны. Мужчины разбирали завалы после бомбежек, спасая тех, кто укрылся в подвале. Старший брат Коля работал на заводе. Это позволяло ему нормально питаться – раз в день рабочим давали миску баланды и 300 граммов хлеба. Цеха были холодные, без окон и крыши. Парень простудился и заболел – его списали.
Еду добывали, как могли — собирали кочерыжки на капустном поле, однажды отец нашел в развалинах, которые разбирал, мешочек крупы. За хлебом ребенку было ходить опасно – однажды на Володю напал мужчина и отобрал только что полученный по карточкам хлеб.
Первым погиб отец. При разборе завала рухнула стена. Потом умер Саша. Труп лежал в квартире две недели, пока его не забрали. Другой брат умер на одной кровати с Володей – они всегда спали рядом, чтобы было теплее. Ночью мать отодвинула покойника, а сама легла на его место, чтобы согреть живого сына.
Ходить он уже не мог, мама положила его на санки и повезла в больницу. Путь в две трамвайных остановки она шла до утра. В больнице пообещала навестить сына, да так ни разу и не пришла – умерла по пути домой.
После больницы Володя попал в детдом. Потом эвакуация. Ходить он не мог – только ползал на локтях. Всех ребят повезли в детдом, а его – в больницу. После детского дома попал в художественно-ремесленное училище в Песочном. Работал на фарфоровом заводе, учителем физкультуры в Песоченской школе. Часто рассказывал ученикам об ужасах блокады, и на встречи с ребятами всегда приносил 125 блокадных граммов хлеба.
Надежда Михайловна Вагина очень хорошо помнит блокаду, ведь ей было 13 лет. Задолго до войны репрессировали отца, а семью выслали в Сибирь, но перед войной Надежда вернулась в родной город. Мать в Ленинград не пустили и выслали за 101 километр, а Надю с сестрой с большим трудом удочерила сестра матери тетя Лена, чтобы у девочек была возможность жить и учиться в родном городе.
Испытания, связанные с началом войны, запомнились Надежде адским воем сирен и непрерывными бомбежками. Ей казалось, что смерть всегда где-то рядом, потому как Балтийский вокзал и Кировский завод бомбили беспрерывно и днем, и ночью. В блокаду начался страшный голод – ходили к сгоревшим Бадаевским продовольственным складам и черпали поварешками растаявший сахар, а потом уже носили домой и сладкую землю. Еще спасала так называемая «хряпа» – оставшиеся на полях капустные кочерыжки.
Возможность эвакуации появилась в январе 1942 года через Ладожское озеро. Незадолго до нее стало известно, что мама уже эвакуировалась в Песочное, где работала на заводе в формовочном цехе. Она написала об этом дочерям в письме.
Старшая Тамара осталась в осажденном городе, поскольку она была студенткой, из них организовали отряды ПВО, а Надя по подтаявшему апрельскому льду ехала на Большую землю с двоюродной сестрой Валей. Ее мама тетя Лена умерла по дороге, где ее могила – не известно.
Люди умирали в дороге от голода и еды, которую от души давали сердобольные жители Большой земли. Сразу много есть было нельзя – привыкший к голоду организм не выдерживал.
В Песочном Надя нашла маму, они поселились вместе в маленьком холодном домике, в народе называемым «бассейкой». В 1943 году Надя Вагина поступила в художественно-ремесленное училище, а через два года ее приняли в живописный цех. Руководство заметило ее особое творческое отношение к росписи, и Надежду перевели в художественную лабораторию завода на должность художника-копииста. Ей довелось бок о бок работать и дружить с замечательными художниками по фарфору, чье имя стало легендой.
Надежда Михайловна воспитала двух приемных детей, которые остались круглыми сиротами. В ее доме жила молодая семья, в которой погиб отец. Надежда старалась помогать овдовевшей соседке в быту и в воспитании ребятишек. А потом случилась беда – не стало и самой соседки. До совершеннолетия заботилась приемная мама Надя о ребятах, и все отмечали их любознательность, воспитанность, лидерство школе и в жизни.
Евгения Дмитриевна Гордова жила в Ленинграде на улице Возрождения. Отец работал токарем на заводе, который выпускал военные корабли. Мать была искусной портнихой.
Война застала ее и брата на даче у бабушки. Оттуда детей спешно увезла в город мать. Уже тогда железнодорожную станцию бомбили.
Отец работал на заводе, приходил домой только чтобы принести пайки, потому что в магазинах купить было уже нечего. В один из дней он не пришел – погиб или умер от голода 17 декабря 1941 года на заводе, где похоронен – не известно.
Бомбежки были страшные, самолеты летали с сильным гулом, постоянно выла сирена, оповещавшая о воздушной тревоге. В один из таких налетов дом, в котором жила семья Федоровых, был полностью разрушен. Сестра матери приютила у себя родственников, а сама ушла на фронт. В то время мать Евгении ждала третьего ребенка.
В сильные декабрьские морозы 1941 года в квартире был жуткий холод. Мать чувствовала себя плохо, лежала в кровати, не могла сходить и отоварить карточки, есть было нечего. Женя с братом, одевшись во все, что можно, лежали вместе с матерью в кровати, прижавшись к ней, чтобы согреться, теперь уже и они не могли ходить, ослабли от голода.
Мать умерла после родов вместе с новорожденным ребенком. Детей от неминуемой смерти спасла сестра отца, которая работала шофером и иногда привозила детям что-нибудь поесть. Однажды, заехав проведать родных, она увидела страшную, раздирающую душу картину. В кровати холодная, окоченевшая женщина с мертвым новорожденным ребенком, а рядом, прижавшись к матери, полуживые дети. Евгению отдали сначала в круглосуточный детсад, а потом в детдом, а брата – в дом малютки.
Летом 1942 года детдом эвакуировали на баржах по воде Ладожского озера. Нужно было успеть сесть и переправиться при тучах. Как только тучи рассеивались, налетали немецкие самолеты и бомбили. Женя попала в детский дом под Угличем, который закрыли в 1945 году, так как детей разобрали родственники. В ее судьбе были еще два детских дома в Ярославской области, а затем – ремесленное училище при Первомайском фарфоровом заводе.
Поселок Песочное стал для Евгении Дмитриевны второй родиной. Здесь она создала свою семью и 40 лет трудилась на Первомайском фарфоровом заводе, в формовочном цехе. В ее личном архиве – много наград за доблестный труд.
Светлана БУДИЛКОВА
Фото Валерия БАТОВА